По брусчатке космической мостовой тихо грохотал колесами трактор. Уборочная машина каждое утро вычищала космопорт до блеска. Трактор остановился, пропуская мимо себя группу людей в скафандрах, один из которых нес в руках пластиковый контейнер. Эти пять человек были астронавтами, они только что вернулись из экспедиции, которую до этого еще никто не совершал – полета на Плутон. Их встречали толпы журналистов, каждый из которых стремился первым взять интервью или сфотографировать космических исследователей. Но их не пускали за ограждение, давая возможность астронавтам пройти в приготовленный для них автомобиль. Дверца машины уже почти захлопнулась, когда к человеку, несшему контейнер, подскочил одетый в белый халат юноша. Он что-то сказал астронавту, и забрал у него ящик с образцами льда с Плутона.
Профессор Дэвис следил за всем происходящим возле космопорта из окна исследовательской лаборатории. Он смотрел на прибытие астронавтов отнюдь не из праздного интереса, он имел непосредственное отношение ко всему, что происходило за окном. Машина с исследователями Плутона уехала, и к журналистам вышли руководители проекта. Это было уже не так интересно, и Дэвис опустил жалюзи. Профессор обернулся. Он находился в здании Научно-исследовательского института космоса. Лаборатория, в которой работал Дэвис, была просто огромной: многочисленные столы с различными инструментами и приспособлениями занимали площадь в две с половиной тысячи квадратных метров, а вместо потолка на высоте двадцати метров находился огромный стеклянный купол, через который в лабораторию поступал свет от теплого июльского солнца. Под его лучами святая святых института казалась чем-то неземным – вся она была окрашена белой краской, которая буквально светилась от солнечного света.
Пока профессор смотрел на лабораторию, к нему подошел ассистент и сказал:
– Контейнер доставлен.
Дэвис словно ждал этого – он сразу же быстрым шагом направился ко входу. Там несколько человек уже готовили оборудование для перемещения содержимого контейнера в специальный холодильник. Стараясь не выдавать волнения, профессор следил, как глыбу льда извлекали из контейнера.
Этот лед не был обычным – он состоял из замороженного кислорода и некоторых примесей. Именно поэтому ее помещали в специальный сверхмощный холодильник, который позволял изучить лед с Плутона таким, каким он был на родной планете.
– Температура внутри переносного контейнера не успела подняться? Заряда батареи хватило? – спросил Дэвис у ассистента
– Образец доставлен в отличном состоянии: ни малейших повреждений, и температура в порядке.
Возле стеклянного окна собрались все сотрудники лаборатории. Откуда-то взялась видеокамера, но никто не обращал внимания на этот запрещенный в секретной лаборатории предмет. Все, затаив дыхание, наблюдали, как из переносного холодильника появлялся поднимаемый металлическими руками, практически идеальной формы параллелепипед синего цвета. В лаборатории стояла абсолютная тишина пока, наконец, проба льда не опустилась на пол холодильной камеры. Тут уж все дали волю эмоциям и стали поздравлять друг друга с успешным завершением первой фазы эксперимента. Несколько минут под высоким стеклянным потолком царила восторженная атмосфера, пока, наконец, профессор Дэвис не призвал всех занять свои места.
Тут и началась самая интересная часть работы: управляемые компьютером резаки отпиливали крошечные частицы льда, и, не размораживая их, помещали под микроскопы. Образцы далекой планеты внимательно изучались под все большим и большим увеличением.
В лаборатории кипела работа, и Дэвис, по привычке, ходил вдоль микроскопов, руководя исследованиями, когда услышал удивленный вскрик одного из лаборантов:
– Там что-то есть!!!
И действительно, в крошечном кусочке твердого кислорода находилось нечто, напоминающее бактерию. Профессор тут же распорядился подогреть образец до температуры кипения. Когда кислород превратился в жидкость, стало понятно, что это на самом деле бактерии.
Эта новость мгновенно распространилась по лаборатории. Появление пришельцев с Плутона, пусть и микроскопических, будоражило умы всех работников исследовательского института. Каждый теперь чувствовал, что при изучении образца льда будет совершено не одно открытие.
Вскоре обнаружилось, что бактерии находились во всем куске льда, они просто кишели в нем. Эта информация не сходила с первых полос газет, телевизионных новостей. Об этом открытии говорил буквально каждый. Новый вид жизни был назван плутонидами. Но вскоре об этом позабыли – исследования были засекречены, и больше информация не вытекала за пределы лаборатории.
А в Научно-исследовательском институте космоса продолжалось изучение таинственных пришельцев. Вскоре выяснилось, что при повышении температуры до нормальной, земной, бактерии проявляли слабую двигательную активность – они выжили в страшном холоде. Тогда начались бесконечные попытки заставить бактерий размножатся: их помещали в различные среды, но это не приносило результатов. Около недели продолжались бесплодные попытки найти родную среду гостей с Плутона.
Профессор Дэвис сидел в своем кабинете и смотрел на работающих лаборантов. Внезапно ему в голову пришла идея – с размороженным материалом работали только стеклянными или пластиковыми инструментами. Бредовая идея, но, возможно, бактерии жили в соседстве с металлом? Профессор сам приготовил стальную пластину, на которую поместил препарат с бактериями. Он без особой надежды заглянул в окуляр микроскопа и едва удержался от крика – плутониды словно взбесились – они с большой скоростью носились в капле жидкости, помещенной на стальную пластину, а главное – делились! Однако вскоре активность бактерий уменьшилась, а потом и почти прекратилась. С сияющим лицом профессор Дэвис дал команду компьютеру извлечь пластину из-под микроскопа. Однако, пластиковые пальцы управляемой компьютером руки не смогли извлечь препарат – пластина просто рассыпалась.
Оказалось, что бактерии, размножаясь, окисляют металл. Узнать, почему это происходит, еще предстояло, однако военные, не дожидаясь этого, вызвали руководителя лабораторией, профессора Дэвиса, для беседы.
Речь зашла о перспективе использования бактерий с целью уничтожения военных машин противника. Высшие военные чины уже словно видели, как на вражескую территорию падает бомба, а через несколько минут все металлическое оборудование выходит из строя. Дэвис настаивал на том, что бактерии пока неуправляемы, и, возможно, остановить их распространение будет чрезвычайно трудно. В общем, конструктивного разговора не получилось, а тут еще пришло сообщение о какой-то аварии в лаборатории.
По пути к Космическому НИИ он увидел убегающих в страхе пожарных. Дэвис прибавил газу, и вскоре его глазами предстало ужасное зрелище – разрушенный институт. Возле руин стояли несколько лаборантов в противогазах и с баллонами с дыхательной смесью. Дэвис одел такой же и подбежал к работникам НИИ и прокричал:
– Что случилось? Что здесь произошло?
– Профессор, холодильная камера разгерметизировалась и в ней начала подниматься температура. Причем настолько быстро, что кислород из твердого состояния перешел сразу в газ и разорвал стенки холодильника давлением. Повредилась одна из несущих стен, и стеклянный купол рухнул на лабораторию. Здесь вокруг такая концентрация кислорода, что находится без дыхательной смеси невозможно.
– А что с бактериями? – перебил Дэвис
Лаборант в ответ лишь пожал плечами. Профессор прислонился плечом к столбу. Самое, наверное, главное дело в его жизни было погублено. Словно понимая настроение руководителя лаборатории, пошел дождь. «Почти месяц исследований загублен всего за…» – Дэвис бросил взгляд на часы: странно, но они не работали. Внезапно он услышал хруст и отпрянул от столба – тот, пошатнулся и падал прямо на профессора. Дэвис инстинктивно закрыл голову руками, но почувствовал всего лишь легкий удар, и столб развалился на части. Только теперь профессор заметил, что железо на столбе насквозь изъедено ржавчиной, и все металлические предметы вокруг также поржавели.
«Бактерии распространяются», – подумал Дэвис – «с такой скоростью они через час уничтожат весь город, через сутки страну. Их теперь не остановить… Похоже, без металла всему человечеству суждена смерть. Нам придется вернуться к каменному веку». Он понимал весь ужас создавшегося положения – плутониды уничтожат цивилизацию если не всем земном шаре, то, по крайней мере, на европейском континенте.
Профессор сел прямо на землю и долго смотрел на развалины института, его оставшуюся целой, хоть и упавшую крышу. Капли тёплого дождя всё еще чуть слышно падали на её гладкую стеклянную поверхность.
1 158 слов / 7 398 знаков без пробелов / 8 637 знаков с пробелами